НЕОБХОДИМОСТЬ ТВОРЧЕСТВА

Владимир Огнев родился в 1967 году. Окончил Новосибирскую консерваторию имени Глинки по классу вокала профессора А.Г. Жукова. Выступал на сценах Новосибирского государственного театра оперы и балета, государственного театра "Санкт-Петербург Опера" С 1996 года - солист театра "Геликон-опера". Годом раньше спел главную партию в "Северной звезде" Мейербера на престижнейшем оперном фестивале в Уэксфорде (Ирландия) и получил "Гран-При" театрального фестиваля "Большая Медведица" за лучшую работу в драматическом театре. Исполняет музыку самых разных направлений - от старинной до джазовой. Перед началом театрального сезона Владимир Огнев дал интервью корреспонденту "Российской музыкальной газеты" Полине Семеновой.

- Расскажите немного о сибирской вокальной школе.

- Северная вокальная школа низких мужских голосов обусловлена в первую очередь климатическими условиями. Ведь именно климат определяет тембр и звучность голосов. В Италии много теноров, сам ритм жизни там активный, жгучий, как южный танец. В Сибири люди степенные, рассудительные, и голоса у них основательные. Качество вокальной школы соответствует основательности их голосов. Мне посчастливилось: я учился только у одного педагога. Приехал я из маленького городка в Новосибирск в 14 лет, в 15 ужк работал в театре. Затем армия, Ансамбль песни и пляски Сибирского ВО. И там я, к счастью, имел возможность общаться со своим учителем. А потом - консерватория. Все эти годыя неукоснительно следовал заветам вокальной школы моего дорогого и любимого профессора Анатолия Галактионовича Жукова. Очень важно не метаться, а учиться у настоящего наставника.

- А что сейчас? Сохраняется ли преемственность?

- Сейчас все идет на спад. Старики уходят, молодые - уезжают. В Новосибирске во время войны оказалось очень много ленинградцев, там великолепная скрипичная школа. В советское время существовали замечательные традиции, культ педагогов и их школ. Сейчас островком преемственности в России остается, пожалуй, только Мариинский театр, где есть школа молодых оперных артистов. Они имеют возможность перенять основательные традиции, важные для актера оперы.

- По-вашему, активная музыкальная жизнь в Новосибирске заглохла?

- Стало сложнее. Историю двигают личности. Что касается музыкального театра, оперная жизнь там не заглохла, люди что-то делают, все упирается в экономические проблемы. Тем не менее дирекция, город, правительство помогают. Последний проект - международный, для Европы - опера Шостаковича "Катерина Измайлова" в постановке Ростроповича. С солистами Новосибирского театра будут петь и певцы из других стран. Знаменательное событие для Новосибирска, для театра. Значит, дело оперы живет!

- А в Мариинском театре Вам не мечталось петь?

- Будучи в Петербурге (я работал в театре "Санкт-Петербург Опера") и уже собираясь уезжать, решил прослушаться в Мариинский театр. Хотелось испытать себя, тем более, что дальнейшие планы были связаны с Новосибирском. Прослушивание прошло удачно, мне предложили роль. Но менять планы уже было невозможно. И я не жалею о принятом тогда решении. Очень люблю Новосибирский театр, самый большой в России, со своим архитектурным обликом и богатыми традициями. Работать там было очень интересно. Кроме того, с дирижером Игорем Новиковым мы создали свой камерный театр "Артистическое собрание". Он существует до сих пор как антреприза, сохранились наши дружеские и профессиональные контакты. В ближайшее время, возможно, состоятся наши совместные акции в Москве и Новосибирске.

- Что Вы можете сказать о "Санкт-Петербург опере", который называют театром Юрия Александрова?

- Очень интересны и театр, и режиссер. Так уж повелось, что в России есть два типа оперных театров - режиссерский и дирижерский. Наверное, это хорошо. Театр Александрова интересен именно тем, что он режиссерский. Замечательный спектакль "Viva la Mamma"! Сколько раз смотрел, столько и смеялся до слез.

- Театр ежегодно гастролировал в Москве. Значит, москвичи могли слышать Вас тогда?

- Да, молодой Гремин в спектакле "Евгений Онегин" - это был я… Сейчас работаю в не менее интересном для меня театре "Геликон-опера". Молодой режиссер Дмитрий Бертман - необычайно опытный постановщик, яркая личность. Режиссерский театр, как и дирижерский, что-то неизбежно теряет. Режиссерский - в музыке, в дирижерском же часто теряется сценическое начало. Что касается "Геликона", это театр уникальный. Уже в прошлом сезоне началась активная гастрольная деятельность, в нынешнем она продолжится. И это ставит театр в такие условия, когда и режиссура, и музыка должны будут соответствовать международному уровню.

- Что Вы скажите об уровне солистов театра? Ведь он явно очень различен…

- Конечно, это должно сгладиться. Важно обеспечить рост каждого из театральных цехов, солистов прежде всего. Сегодня недостаточно музыкальной работы с певцами. Но, может быть различие - это не так плохо. Театр молодой, солисты молоды… Как много такие коллективы сделали для начинающих когда-то, а теперь всем известных певцов! "Геликон" - не исключение. И если через годы мы услышим известного артиста, который начинал здесь, то воспримем это как должное. Для кого-то "Геликон" может стать стартовой площадкой на пути к международной карьере.

- Несколько слов о Вашей последней работе - роли царя Додона в "Золотом петушке" Римского-Корсакова.

- По многим причинам к этому спектаклю у меня особое отношение, и образ этот я решил по-своему: в гриме, приближенном к образу нашего президента, и даже с его голосовыми интонациями. Политическая пародия - мой второй жанр, так случилось, что занимался и телевидением, и сугубо актерским мастерством в рамках программы "Бис" на ТВ-6. Возвращаясь к "Золотому петушку", невозможно не заметить, насколько актуален для нашей политической ситуации сам пушкинский текст. Взять хотя бы начало оперы: "Я вас здесь затем созвал, чтобы в царстве каждый знал, как могучему Додону тяжело носить корону"… Мне хорошо известно, что такое коммунизм и каковы его последствия. Моя репрессированная мама лишь недавно была реабилитирована. Вся наша семья очень сильно пострадала от революции… Профессия оперного певца позволила мне объехать много стран, я интересовался и различиями политических систем. Убежденно говорю: наша система далека от демократии. Я не могу оставаться в стороне от всего, что происходит вокруг. Моя творческая деятельность напрямую связана с этим и потому носит явный социальный оттенок.

- Итак, в опере Ваши планы связаны с "Геликоном"?

- Хотелось бы надеяться, что планы театра совпадут с моими. У певцов тоже бывают интересные идеи. Если театр будет к ним прислушиваться, он только выиграет.

- А Вы не думали о том, чтобы как-то объединить разные сферы своей деятельности - оперу, театр, телевидение?

- Думаю, что пока это невозможно. Сначала необходимо окрепнуть, а уж потом заниматься "синтезом искусств". Но появление такого проекта в будущем не исключено. Для меня существует три заповеди развития: необходимость, смысл и творчество. Самый мощный энергетический источник для артиста - творчество, ставшее необходимостью.

- Все, что Вы делаете, Вам одинаково интересно?

- Я занимаюсь разными, порой несовместимыми видами деятельности. Основное - опера, с другой стороны - работа на телевидении, где я тоже имею возможность предстать в образах разных персонажей, но уже по-другому. Есть и разовые проекты, концертная деятельность. Все это - творчество. И в этом суть. - Что бы Вам еще хотелось сделать?

- Много разных желаний… Создать оперное шоу, яркое и красивое. Собрать вместе знаменитых деятелей оперы. Как и любому российскому оперному певцу, хочется, чтобы у нас было несколько оперных агентств, ибо сейчас наши певцы - самая дешевая рабочая сила на Западе. При сотрудничестве с западными агентами, кроме всего прочего, теряет деньги и государство. Хотелось бы, чтобыгосударство заботилось о русской опере и русском искусстве вообще. Я считаю, что национальное самосознание русского человека должно стать государственной необходимостью. Пусть будет разная музыка. Я с удовольствием пою американскую музыку, джаз, дочь занимается джазовым вокалом профессионально. Однако забота о русской культуре должна быть главной. Важно понимание культурной ситуации, подобное тому, какое демонстрируют власти в Москве, в первую очередь Юрий михайлович Лужков. Конечно, в регионах положение намного тяжелее для жизни и работы… Спасибо всем, кто в такое время думает о культуре России. Потому что культура - это будущее.

- Но есть и другой выход: уехать…

- Конечно, Россия - не единственная страна, где может работать оперный певец. И легче, и на более выгодных условиях можно получить работу за рубежом. Я не знаю, уехал бы я и почему. Но мне здесь нравится. В Москве я имею возможность реализации своего творчества. Для меня это самое главное. То, чем я занимаюсь, - это мое здоровье. Мне интересно говорить по-русски, выступать перед нашей аудиторией. Есть много вещей в русском языке, которые в других не имеют эквивалентов. И для меня это очень ценно.

- У Вас вышел диск русской музыки, записанный в содружестве с Михаилом Аркадьевым. Есть ли другие совместные планы?

- Аркадьев - опытный музыкант, философ, яркая личность. Я очень рад нашей совместной работе. Даст Бог, запишем диск зарубежной оперной музыки. Заманчиво было бы спеть с ним такие шедевры, как например, россиневские арии дона Базилио, Бартоло… Но загадывать сложно.

- Где можно Вас услышать в ближайшее время?

- На спектаклях театра "Геликон", в первую очередь в "Сказках Гофмана". Буду изображать злодея Линдорфа.

- Вам нравится изображать злодеев?

- Как правило, они - любимцы публики: Мефистофель, Сальери, тот же Линдорф. А мне вообще интересно играть. Говорят, что роль накладывает отпечаток на личность, правда, не обязательно негативный… Недаром Шаляпин постился и ходил в церковь замаливать свои сценические грехи.

- А у Дзефирелли хотели бы сыграть?

- Я очень реальный, в какой-то степени приземленный человек. Имею опыт самый разный, не только положительный. Сейчас я хочу работать с Бертманом, меня устраивает это. Лучше Бертман здесь, чем Дзефирелли где-то. Но, может, и сам Дзефирелли сюда приедет?